КВИНТ ГОРАЦИЙ ФЛАКК • ПЕРЕВОДЫ И МАТЕРИАЛЫ
CARM. I • CARM. II • CARM. III • CARM. IV • CARM. SAEC. • EP. • SERM. I • SERM. II • EPIST. I • EPIST. II • A. P.
carmina iv ii
текст переводы гринфельд commentarii varialectio prosodia
[перев. не установлен] Востоков А. Х. Гинцбург Н. С. Голенищев-Кутузов П. И. Голосовкер Я. Э. Капнист В. В. Кокотов А. Ю. Крачковский В. Н. Норов А. С. Поповский Н. Н. Порфиров П. Ф. Степанов В. Г. Тучков С. А. Фет А. А. Хвостов Д. И. Шатерников Н. И.
[1/18] [перев. не установлен]
Чья ревность Пиндару в полете
Дерзнет из смертных подражать?
Или решится в нашем свете
Он Икара изображать,
5 На крыльях тающих взлететь,
Чтоб глубже в море закипеть?
Как сильно с гор стремясь шумящий,
Дождями наводненный ток,
Так стих, так звон, так жар горящий,
10 Так Пиндаров орел высок
С размаху быстро вниз летит,
Вихрь в воздухе летя крутит.
Равно велик достоин лавров,
В необычайных ли словах
15 Волненьем шумных дифирамбов
И дерзостных, чем чтится Вакх,
Влечется в восхищенье он,
Забыв строй лиры и закон;
Или́ бессмертных воспевает,
20 И племя их, земных царей,
Геройства витязей вещает,
От коих с яростью своей
Низвержен злой кентавров род,
Химера — страшный пал урод.
25 Иль олимпийских пальмоносных
Героев славу он гремит,
Бойцов, коней победоносных,
Возвыся тон, стихами чтит,
Потомству тако предает
30 Верней, чем мрамор, монумент.
Иль нежной песнью воздыхает
С невинной юной красотой,
Что слезны токи проливает,
Лишась любезнего судьбой;
35 И кроткий дух, и чистый нрав
У мрака славит он отъяв.
«Чтение для вкуса, разума и чувствований», М., 1791, ч. 1, с. 284—285.
[2/18] [перев. не установлен]
Кто хощет с Пиндаром сравниться,
Мой друг, опасной тот стезей
На крылах восковых стремится,
Сложенных Дедала рукой,
5 Стремится — к посмеянью злому —
Дать имя Понту голубому.
Как шумный с гор поток спадая
От проливных дождей крутых,
Брега известны забывая,
10 Ревет, кипит в волнах седых —
В чрезмерном Пиндар так стремленье
Парит в высоком песнопенье.
Достойно завсегда цветет
В парнасских лаврах он зеленых,
15 Слова ли новы, громки льет
В отважных дифирамбах, вольных,
И правил всяких чужд, далек,
Несется громок, быстр, высок.
Богов поет ли лик священный,
20 Или героев — отрасль их,
От коих смертью заслуженной
Центавров пали сонмы злых;
От силы коих грозной, страшной,
Погас Химеры огнь ужасной.
25 Иль в песнях подвиги избранны
Ристателя, бойца гласит,
Как пальмом Элидским венчанный
Герой в отечество спешит.
Пред мздой толико драгоценной
30 Что монументы? — Прах презренный!
Или на лире томной, нежной,
Героя юнего поет,
Что у невесты безутешной
Похитила свирепа смерть;
35 Он храбрость, доблесть прославляет,
Из бездны адской исторгает.
Всегда, мой друг, всегда возвышен
Дирцейский лебедь высоко,
Когда его лишь шумный слышен
40 Полет меж быстрых облаков.
Пчеле машинской подражая,
Что, труд великий презирая,
Сбирает сладкий сок с цветов
Вблизи прохладных рощей, темных
45 Вкруг тибуртинских берегов,
Струями всюду упоенных,
При виде малом столь моем
Слагаю песни я с трудом.
Певец! На лире звучной, стройной
50 Возвысь ты Августа к звездам,
Как, лаврами венчан, достойно
Он по священным там холмам
Сикамбров дерзких, злых толпою
В триумфе повлечет с собою.
55 Бессмертны ничего не дали
Его славней и больше нам —
И дать (хотя бы возблистали
Опять златые дни странам) —
И дать судьбы, к нам благосклонны,
60 Не могут впредь ему подобных.
Пой дни торжеств, и восхищенье,
Публичны игры, тьмы отрад,
Что вожделенно возвращенье
С собою принесло в сей град;
65 Пой тишину и мир священный,
Судебны споры погашенны.
Тогда и я (когда вниманья
достойно что провозглашу);
Мои усердны восклицанья,
70 С твоим мой голос соглашу —
О, день прелестный, день блаженный!
О, день во веки незабвенный!
Так, счастие вкусив любезно,
Узрев его — я буду петь;
75 Когда ж триумф пойдет прелестный,
«Триумф! Триумф!» — до самых звезд
Глас граждан, клики из промчатся,
И жертвы в храмах воскурятся.
Обет твой десять юниц тучных
80 И столько ж разрешат тельцов;
А мой — один телец лишь юный.
Среди прекрасных он лугов,
Отстав от матери, пасется,
Да после в жертву принесется.
85 Челом сиянью подражая
Луны искривленных рогов
(Как в третий раз взойдет, блистая
Она средь светлых облаков),
Гордится снежной белизною,
90 Сам темно-желтый весь собою.
«Приятное и полезное препровождение времени», М., 1797, ч. 14, с. 214—217.
Из Горация.
[3/18] Востоков А. Х.
Кто Пиндару во след дерзает,
Тот восковым себя вверяет
Дедаловым крылам —
И имя от него останется морям.
5 Как с гор река бежит, проливным
Дождем наводнена, — так дивным
Витийством быстр, широк,
Из Пиндаровых уст Поэзьи реет ток.
Не упразднит венец лавровый,
10 Отважно ль в дифирамбах новы
Он словеса родит
И стих от всякего размера свободит.
Богов ли песнью величает,
Сынов ли их он ополчает
15 На достославный труд,
Кентавров и химер ужасных да сотрут.
Тому ли кто в Элиде стяжет
Награду поприщ, — он окажет
Бессмертной песнью честь,
20 Которая столпов и статуй краше есть.
Или по юноше льет слезы,
Которего поблекли розы —
Его приятность, нрав,
Возносит ко звездам, из Оркоса изъяв.
25 Всегда Дирцейский лебедь равен,
Легок в паренье, неослабен
Держаться в высотах, —
А я подоблюся пчеле, что на цветах
По лугу злачному гуляет,
30 Со многим тщаньем собирает
Из разных мед соков —
Тружусь над мелочным сложением стихов...
Впервые: Востоков А. X., «Опыты лирические и другие мелкие сочинения в стихах», СПб., 1806, ч. 2, с. 60—61. Фрагмент; ст. 1—33.
[4/18] Гинцбург Н. С.
Тот, держась на крыльях, скрепленных воском,
Морю имя дать обречен, как Икар,
Кто, о Юл, в стихах состязаться дерзко
С Пиндаром тщится.
5 Как с горы поток, напоенный ливнем
Сверх своих брегов, устремляет воды,
Рвется так, кипит глубиной безмерной
Пиндара слово.
Фебова венца он достоин всюду —
10 Новые ль слова в дифирамбах смелых
Катит, мчится ль вдруг, отрешив законы,
Вольным размером;
Славит ли богов иль царей, героев,
Тех, что смерть несли поделом кентаврам,
15 Смерть Химере, всех приводившей в трепет
Огненной пастью;
Иль поет коня и борца, который
С игр элидских в дом возвратился в славе,
Песнью, в честь его, одарив, что сотни
20 Статуй ценнее;
Плачет ли с женой скорбной об утрате
Мужа и до звезд его силу славит
Нрав златой и доблесть, из тьмы забвенья
Вырвав у смерти.
25 Полным ветром мчится диркейский лебедь
Всякий раз, как ввысь к облакам далеким
Держит путь он; я же пчеле подобен
Склонов Матина —
Как она, с трудом величайшим, сладкий
30 Мед с цветов берет ароматных, так же
Средь тибурских рощ я слагаю скромно
Трудные песни.
Лучше ты, поэт, полнозвучным плектром
Нам споешь о том, как, украшен лавром.
35 Цезарь будет влечь через холм священный
Диких сигамбров.
Выше, лучше здесь никего не дали
Боги нам и рок, не дадут и впредь нам,
Даже если б вдруг времена вернулись
40 Века златего.
Будешь петь ты радость народа, игры,
Дни, когда от тяжб отрешится форум.
Если бог к мольбам снизойдет, чтоб храбрый
Август вернулся.
45 Вот тогда и я подпевать отважусь,
Если только речь мою стоит слушать,
Цезаря возврат привечая: «Славься,
Ясное солнце!»
«О, триумф!» — не раз на его дороге,
50 «О, триумф!» — не раз возгласим, ликуя,
И воскурит Рим благосклонным вышним
Сладостный ладан.
Твой обет — волов и коров по десяти,
Мой обет — один лишь бычок, который!
55 Уж покинул мать и на сочных травах
В возраст приходит;
У него рога словно серп на небе
В третий день луны молодой; примета
Есть на лбу — бела, как полоска снега, —
60 Сам же он рыжий.
Впервые: «Гораций: Полное собрание сочинений», М.—Л., 1936, с. 143—145.
Ода 2. К Юлу Антонию. Размер: Cапфическая строфа.
18. Элидские игры — олимпийские.
25. Диркея — источник в Фивах, на родине Пиндара.
28. Матин — гора в Апулии, на родине Горация.
35—36. Священный Холм в Риме, на пути триумфальных процессий; сигамбры — германское племя.
[5/18] Гинцбург Н. С.
Тот, держась на крыльях, скрепленных воском,
Морю имя дать обречен, как Икар,
Кто, о Юл, в стихах состязаться — дерзкий —
С Пиндаром тщится.
5 Как с горы поток, напоенный ливнем
Сверх своих брегов, устремляет воды,
Рвется так, кипит глубиной безмерной
Пиндара слово.
Стоит он всегда Аполлона лавров:
10 Новые ль слова в дифирамбах смело
Катит, мчится ль вдруг, отрешив законы,
Вольным размером;
Славит ли богов иль царей, героев,
Тех, что смерть несли поделом кентаврам,
15 Смерть Химере, всех приводившей в трепет
Огненной пастью;
Иль поет коня и борца, который
С игр элидских в дом возвратился в славе,
Песнью, в честь его, одарив, что сотни
20 Статуй ценнее;
С скорбною ль женой об утрате мужа
Плачет, ей до звезд его силу славит,
Нрав златой и доблесть, из тьмы забвенья
Вырвав у Смерти.
25 Полным ветром мчится диркейский лебедь
Всякий раз, как ввысь к облакам далеким
Держит путь он, я же пчеле подобен
Склонов Матина —
Как она, с трудом величайшим, сладкий
30 Мед с цветов берет ароматных, так же
Понемногу я среди рощ прибрежных
Песни слагаю.
Лучше ты, поэт, полнозвучным плектром
Нам споешь о том, как, украшен лавром,
35 Цезарь будет влечь через холм священный
Диких сигамбров.
Выше, лучше здесь никего не дали
Боги нам и рок, не дадут и впредь нам,
Пусть хотя б назад времена вернулись
40 Века златего.
Будешь петь ты радость народа, игры,
Дни, когда от тяжб отрешится форум,
Если бог к мольбам снизойдет, чтоб храбрый
Август вернулся.
45 Вот тогда и я подпевать уж буду, —
Если стоит речь мою слушать, — счастлив
Тем, что Цезарь к нам возвращен: «О славься,
Красное солнце!»
Шествию его «о Триумф!» не раз мы
50 Возгласим тогда — «о Триумф!» Ликуя,
Государством всем благосклонным вышним
Ладан воскурим.
Твой обет — быков и коров по десять,
Мой обет — один лишь теленок; ныне,
55 Мать покинув, он на лугу цветущем
В возраст приходит;
И рога его подражают рожкам
В третий день луны молодой; примета
Есть на лбу — бела, как полоска снега, —
60 Сам же он рыжий.
«Гораций: Собрание сочинений», СПб., 1993, с. 153—154.
Ода 2. К Гаю Юлу Антонию, сыну триумвира Марка Антония, воспитаннику своей мачехи — Октавии, сестры Августа. Он был любимцем Августа, но во 2 году до н.э. был казнен за связь с дочерью Августа Юлией. Юл был поэтом и советовал Горацию написать в честь Августа Оду в стиле Пиндара. Написана в 14 году. Размер: Сапфическая строфа.
14. Кентавры были истреблены Тезеем, Пирифоем и Пелеем за попытку похитить невесту Пирифоя.
35. Холм священный — часть Священной дороги между храмом Весты и подъемом на Палатинский холм.
44. ...Август вернулся из германскего похода в 16 году.
[6/18] Голенищев-Кутузов П. И.
Всегда сбирает он от Муз венцы лавровы;
Слова ль изобретает новы,
Когда искусством научен,
За самые его пределы воспарен.
5 Богов ли он дела, или царей тех славит,
Которых гнев центавров давит,
Иль возглашает, что они
Химеры грозные разрушили огни.
Атлета ль ли когда ведет под кровы жирны,
10 Даря бессмертием чрез сладки звуки лирны,
На громких славит он струнах;
В ристаньях легкость им, и силу их в борьбах.
Диркейский лебедь сей нас голосом пленяет,
Его зефир сопровождает,
15 Со сладостию на крылах,
И что бы он ни пел, летит на облаках.
«Пиндар: Творения», М., 1804, ч. 1, с. XVIII. Фрагмент; ст. 9—28.
Кн. IV, од. 2.
[7/18] Голосовкер Я. Э.
Кто дерзает, Юлл, возомнить: «Я — Пиндар»,
Тот взлетает ввысь на вощаных крыльях,
Позабыв, что воск их креплений каплет
В море Икара.
5 Как стремглав поток, напоенный ливнем,
Мчит, свергаясь с гор, берега смывая,
Так кипит, дыша не устами — бездной,
Пиндар безмерный.
На его челе не увянут лавры —
10 Громоздит ли он в дифирамбах смелых
Невидаль-слова, для мелодий вольных
Слух приневолив.
Иль полубогов он поет, по праву
Покаравших род роковой кентавров
15 В дни крылатых битв, когда меркло пламя
Дивной Химеры.
Иль прославит тех, кто с элейской веткой
Словно на Олимп шел под кров родимый,
Дар вверяя им, драгоценней сотни
20 Статуй, — бессмертье.
Иль оплачет он в утешенье деве
Скорбной жениха, его дух и душу
Золотую, мощь вознесет на звезды,
Орк укоряя.
25 Только устремит мой диркейский лебедь
К облакам полет, рой ветров, Антоний,
Подхватив, умчит его в небо. Я же
Пчелке подобен,
Что, сбирая дань с тимиана медом,
30 Вьется день-деньской по брегам Тибура
В рощах: так и я изощряюсь в песнях —
Сам невеличка...
Впервые: «Гораций: Избранные оды», М., 1948, с. 35—36.
Ода 2. К Юллу Антонию.
[8/18] Капнист В. В.
Кто росску Пиндару желает
В восторгах пылких подражать,
Вослед Икара тот дерзает
На крыльях восковых летать:
5 Взнесется к облакам, — но вскоре,
Лишь солнца силу ощутит,
Низринется стремглав, — и море
Безумца имя возвестит.
Как быстрый ток струи скопленны
10 Стремит с крутой вершины гор,
Кристаллы льет на брег зеленый,
Дремучий будит шумом бор;
Так звучной лирой Ломоносов,
Сопровождая громкий стих,
15 Пленяет слух и души россов,
И усладит потомство их.
Творца глаголы повторяя,
На суд ли смертнего с ним звал?
«Он, гласом громы прерывая,
20 Словами небо колебал.
С покрытый пучины мглою,
Хаостный, леностный туман
Ра зги а л всесильною рукою
И с суши сдвинул Океан».
25 Поет ли, как восход денницы,
Минервы шествие на трон, —
Коль важно подвиг сей царицы,
Коль громко возглашает он!
«Сам бог ведет; и кто противу?
30 Кто ход его остановит?
И океанских вод разливу
Навстречу — кто поставит щит?»
Любви ль предел изображает, —
Как кисть его оживлена!
35 Какою прелестью пленяет
Волшебна, райская страна!
«Там мир в полях и над водами;
Там вихрей нет, ни шумных бурь;
Меж бисерными облаками
40 Сияет злато и лазурь.
Древа листами помавают
И, нежну ощущая власть,
Друг друга ветвьми обнимают;
В бездушных там любовна страсть,
45 Ручьи вослед ручьям крутятся,
То гонят, то себя манят,
То прямо друг к другу стремятся
И, слившись, меж собой журчат».
За Марсом ли вослед дерзая,
50 Сражений представляет вид, —
«С трофея на трофей ступая,
Российско воинство спешит.
Орлам сим воды, лес, стремнины,
Глухие степи, равен путь:
55 Нося перун, полки орлины
Парят, где ветр лишь может дуть».
С такою дерзостью чудесной,
Изведав неусталость крыл,
Верх облак в синеве небесной
60 Российский сей орел парил.
Но я, как пчелка над землею,
С трудом с цветов сосуща мед,
Я тиху песнь жужжать лишь смею:
Высокий страшен мне полет.
65 Державин! ты на лире звонкой
Воспой великие дела,
Царицы, что победой громкой
Моря и суши потрясла.
Воспой богов сей дар бесценной,
70 Дороже коего они
Не могут ниспослать вселенной,
Хоть возвратят златые дни.
Воспой тот день трикрат. счастливой,
Когда на жертвенник побед
75 Зеленый лавр, обвит оливой,
Она в знак мира вознесет.
Тогда и я, в толпе народа
Участник общего добра,
Во время пышна к храму хода
80 С восторгом возглашу: ура!
С тобой мы вместе радость нашу
Явим усердным торжеством:
Бесценных ты мастиков чашу
Возжешь пред мирным божеством.
85 Чертог твой, яркими звездами
Украшен, ночью возблестит,
И радостными голосами
В нем гимн Астрее возгремит.
А я, помост усыпав храма
90 Взращенными цветами мной,
Возжгу в нем горстку фимиама
С белейшею лилей свечой
Из воска, что с полянки смежной
Трудолюбивая пчела,
95 За мой о ней надзор прилежной,
С избытком в дар мне принесла.
1801 г. Впервые: Капнист В. В., «Лирические сочинения», СПб., 1806, с. 215—221.
<1801/05 г.> Ода, Ломоносов. Подражание Горацию (кн. IV, ода II). Взятые в кавычки стихи в строфах 3—7 являются перифразами стихов Ломоносова из его духовных и торжественных од. 8-ю строфу ср. со стих. «Различность дарований».
[9/18] Кокотов А. Ю.
О Юлл, мне с Пиндаром равняться —
На крыльях восковых летать
И дерзко к солнцу приближаться —
Чтоб имя морю дать.
5 Дождем питаем, разъяренный,
Бурля, несется с гор поток.
Клокочет Пиндар вдохновенный,
Но скрыт его исток.
Венка достоин Аполлона —
10 Находкой скрась он строгий ямб;
Иль сочини в обход закона
Свободный дифирамб;
Пой он богов, или героя
В чьих жилах кровь богов течет,
15 Что, всех кентавров упокоя,
Химеру вслед убьет;
Иль драгоценной песней славь он
Приход кулачнего бойца,
Что с Игр вернулся, богоравен,
20 Под сению венца;
Иль, к Орку черному ревнуя,
Превозноси он до небес
Юнца, невесту что младую
Оставил среди слез.
25 Диркейский лебедь раскрывает
Крыла — и ветер верховой
С ним сразу к облакам взмывает;
А я простой пчелой
Свой мед ищу в лугах тимьянных,
30 Простой поэт, смиренно тих,
В трудах тяжелых, неустанных
Отделываю стих.
Твой плектр, мой Юлл, куда звучнее;
Так пой же, чудной силы полн,
35 Как Кесарь наш врагов за шеи
Волочит вверх на холм.
Не нужно дара нам другего,
Нам Кесарь послан добротой
Богов безмерною, и снова
40 Век Рима — золотой.
Вернулся Август, Форум мало
Под тяжбы занят, слышен гул
Народных игрищ — знать, пристало
Тебе воспеть их, Юлл.
45 В местах особо важных, дабы
Усилить мощный голос твой,
Свой голосок — пускай и слабый —
Добавлю я порой.
Приходит Кесарь, и трикраты
50 Вскричит — Io Triumphe! — град,
Восходят к небу ароматы,
И алтари горят,
И жертвы ждут, и за тобою
Мой Юлл, десятка два коров —
55 Я сам теленка для убоя
Отдать почти готов,
Чьи рожки месяц повторяют —
Вон тот — средь дальних крыш,
Пятно как снег во лбу сияет,
60 А сам он мастью — рыж.
2018 г.
[10/18] Крачковский В. Н.
Кто мечтает, Антоний, с Пиндаром, дерзкий, сравниться,
тот летит на крыльях, воском скрепленных Икара,
павшего (жертвою солнца) в светло-прозрачное море.
Пиндар подобен потоку горному, что из пещеры
5 бьет глубочайшей и, ливнем вздутый, безмерно бушует...
Лавров достоин равно он, смелые ль гимны слагает,
звуков полные новых, или в стихах унесется,
вольных от всяких законов, — богов ли он хвалит, царей ли,
или потомков богов, от доблести коих погибли
10 правою смертью Центавры и пламя ужасной Химеры, —
или бойца, иль коня, элейской увенчанных пальмой,
славит, подарок даря им тысячи статуй дороже, —
или над юношей плачет, отнятом горькою смертью
у безутешной невесты, и к звездам его превозносит,
15 и похищает его у чернего Орка... Лишь только —
лебедь Дирцеев — взвился, он вихрем подхвачен могучим...
Я же, подобно пчеле прилежной матинской сбирая
сладкий с усердием мед в долине и рощах Тибура,
трудные соты свои леплю терпеливо, ничтожный.
20 Твой величавый, Антоний, смычок моего громогласней —
лучше меня воспоешь ты великего цезаря славу,
пленное войско сигамбров когда за собой он потащит
к Капитолийской горе. Судьба и блаженные боги
лучше и выше его не дали миру покуда
25 и не дадут никогда, хоть и вновь на земле воцарился б
век золотой! Всенародное ты воспоешь ликованье,
форум свободный от дел судебных, публичные игры...
Если сумею и я что прибавить, достойное слуха,
смело свой голос возвышу и радостно, цезаря видя:
30 «О, прекрасное солнце! О, достохвальное!» — крикну,
и — покуда он будет мчаться — мы в голос единый,
граждане все, возопим: «Триумф! Триумф!» — и бессмертным,
к нам благосклонным весьма, пошлем фимиам приношений.
Двадцать быков заколоть ты обязан. Меня же теленок
35 выручит нежный, который, покинув сосцы, подрастает —
чтобы достойней обет свой совершить мне — на пастбище тучном;
новой луне двоерогой, в третий раз лишь стоящей,
он подражает своих рогов полукругом красивым;
метка на лбу белоснежная, в общем он — темно-желтый.
Крачковский В. Н., «Стихотворения», СПб., 1913, с. 220—222.
К Антонию. (Кн. 4, ода 2.)
1. Антоний — сын триумвира Антония, пасынок Октавии. Незначительный поэт.
16. Дирцеев. Дирцея — источник близ Фив, родины Пиндара.
22. Сигамбров. Германское племя.
[11/18] Норов А. С.
О Юлий! С Пиндаром сравняться кто дерзает,
Тот, льстяся, как Дедал, обманчивой мечтой,
На крыльях восковых полет предпринимает
И Понту имя даст, в нем век окончив свой.
5 Как быстрая река, с стремленьем низвергаясь,
Клубит кипящий ток с высокие скалы,
Когда из бурных туч дождь шумный проливаясь
Выводит из брегов свирепые валы.
Так Пиндар — сей певец, прославленный веками, —
10 Льет красноречие обильною струей;
Обворожая слух и мерой, и словами,
Законов собственных он шествует стезей
И смелою рукой лавр Феба похищает —
Когда героев род, или самих богов,
15 От коих пал Центавр, достойно воспевает
Или́ Химеры злой гласит попранный ков.
Изображает ли Эллады он героя,
От Олимпийских игр грядущего с венцом;
Бойца ли мощнего среди кровава боя,
20 Иль гордего коня в уборе дорогом?
В потомство предает их славные деянья
И зиждет им в стихах бессмертный монумент.
Оплакать ли возмнит он девы грусть, страданья
О смерти юноши, увядшем в цвете лет?
25 То младость, мужество, его красу душевну
И несравненный нрав до звезд возносит он;
Винит смерть лютую, винит судьбину гневну,
И рушит с смелостью забвения закон.
Пусть лебедь фивских стран, рожденный в тихой доле,
30 Под небом сча́стливым, Дирцеи на брегах,
Поднявшись от земли, летит в эфир по воле
И с силой равною несется в небесах.
Но я, как Ма́тины пчела трудолюбива,
Сбирающая мед душистый на цветах,
35 Творю стихи с трудом, блуждая терпеливо
То в рощах миртовых, то Тибра на брегах.
Воспой, о Юлий, ты, с достойной похвалою —
Как цезарь шествует пред воинством своим
И, колесницею блистая золотою,
40 Ведет прикованных сигамбров гордых в Рим.
Прекрасней цезаря, в делах своих благего,
Не у́зрят никогда земные племена;
Ни боги, ни судьба не по́шлют нам другего,
Хоть возвратились бы златые времена!
45 Ты первый петь начни дни торжества златего,
Народны празднества и игры наших дней,
О возвращении отца римля́н прямего,
Достойнего похвал и вечных алтарей.
Тогда и я — певец на безызвестной лире —
50 Возвышу слабый глас и, съединясь с тобой,
Воскликну радостно — о, день счастливый в мире!
Ты ныне возвратил нам с Августом покой!
Я воспою как царь грядет, увенчан славой,
Среди сынов своих в торжественный тот час,
55 Когда блаженный Рим под кроткою державой
С молитвой к небесам свой воссылает глас,
И, жертвы воскуря, с душою чистой просит
О счастьи Августа хранителей-богов.
Пусть Юлий, сотворя мольбы свои, приносит
60 На жертву десять крав и столько же волов;
Но я с смиренною и преданной душою
Спеша исполнить мой святой обет и долг,
Тельца, вскормленнего отборною травою,
Бессмертным принесу усердия в залог!
«Соревнователь просвещения и благотворения», СПб., 1819, ч. 7, с. 207—210; подпись: «Н....»
Ода Горация к Юлию Антонию.
[12/18] Поповский Н. Н.
Кто хочет Пиндару стихами,
Иул любезный, подражать,
Тот вощаными вверх крилами
Дерзает с И́каром летать,
5 Пучине имя что оставил,
Себя безумьем обесславил.
С высокой как горы стремится
Река, наполненна дождем,
Кипит, за берега катится, —
10 Подобно в слоге он своем
Шумит и смысла быстротою,
И слов обильною красою.
Достоин он похвал довольных,
О чем ни на́чнет говорить,
15 Хоть станет в дитирамвах вольных
Ток слов необычайных лить,
Числа в стопа́х не наблюдая,
С коротким долгий слог мешая.
Хоть в честь богов или великих
20 Героев ум свой устремит,
От коих род кентавров диких
Рукою мстительной побит
И пламень погашен Химеры,
Сильнейший Этновой пещеры.
25 Хотя б прославить он победы
Элидскего борца хотел;
Хотя б коня, что, только сле́ды
В глазах оставив, улетел,
Возвысить сладостию тона,
30 Что лучше статуй миллиона.
Хотя б о смерти жениховой
Невестин плач изображал,
В нем ум и дух уже готовой
К делам великим прославлял,
35 Потомкам память оставляя,
И тму забвенья разгоняя.
Великий вихорь помогает,
И сила воздуха несет,
Когда до облак простирает
40 Дирцейский лебедь свой полет.
А я тружусь, сижу, потею,
Но чуть стишок слепить умею,
Гуляючи в лугах зеленых,
Все прочие забыв дела,
45 Или близ тибрских струй студеных,
Как трудолюбная пчела,
Что понемногу росу с сотом
Берет, и то с трудом и потом.
Твоя похвальнейшая лира
50 Тогда громчае возгласит,
Как кесарь, обладатель мира,
Сикамбров гордых победит
И в Рим торжественной рукою
Введет тмы пленных за собою.
55 Он больше всех в пределах света,
И нет дороже ничего;
И в предгрядущи боги лета
Не могут лучше дать его,
Хотя б пришли златые веки,
60 С зверьми как жили человеки.
Опишешь время то приятно
И общу радость всех граждан,
Как храбрый Август к нам обратно
Из дальних возвратится стран;
65 Опишешь тишину в свободных
Судах от тяжб и ссор народных.
Тогда я с песнию твоею
Потщусь свой стих совокупить,
Как если столько сил имею,
70 Чтоб слушанья достойну быть;
Реку: коль светло день сияет,
В кой кесаря народ встречает!
Коль долго будем с светлым ликом
Триумф и радость провождать,
75 Ио, ио с веселым криком
Народ весь будет восклицать,
И фимиамом изобильным
Пожрем в церьквах богам всесильным.
Ты множеством волов избранных
80 Богам обет исполнишь свой;
Меня от обещаний данных
Телец очистит молодой,
Что для тего нарочно в злачных
Лугах растет меж вод прозрачных.
Впервые: «Письмо Горация Флакка о стихотворстве к Пизонам», СПб., 1753, с. 33—36.
[13/18] Порфиров П. Ф.
Юлл! кто дерзает соперничать с Пиндаром,
Тот на крылах ненадежных Дедала
Мчится затем, чтобы имя безумнего
Море прияло.
5 Будто поток, со стремнины несущийся,
Ливнями сверх берегов напоенный,
В слове глубоком бушует и прядает
Пиндар бездонный,
Лавр Аполлона достойно приемлющий,
10 Блещет ли образом, новым ли словом
В смелых своих дифирамбах, в размере ли,
Чуждом оковам,
Славит богов ли, царей ли с героями,
Тех, что центавров могучею властью
15 Свергли, сразили Химеру ужасную
С огненной пастью,
Славит коней ли, бойца ли, что шествует
С игр олимпийских, восторгом объятый, —
И одаряет их даром, прекраснейшим
20 Множества статуй,
Или над отроком, рано похищенными
Плачет с невестой, до звезд прославляя
Сердце и нрав золотой его, черную
Смерть побеждая.
25 Вихрь вдохновенья — дирцейскому лебедю
Крылья, Антоний, когда он стрелою
К небу взвивается; я же с матинскою
Сходен пчелою:
Мед собирает она, хлопотливая,
30 В рощах Тибура от края до краю.
Так-то и я, незаметный, томительно
Песни слагаю.
В гимне торжественном пой ты нам Цезаря,
Как он погонит с победы желанной
35 Диких сигамбров холмами священными,
Лавровенчанный.
Лучше, могучей его еще не дали
Странам судьбина и боги благие,
И не даруют, хотя бы вернулися
40 Дни золотые.
Ты воспоешь ликованья с народными
Играми в Риме и праздничный форум,
Что, с возвращеньем желаннего Августа,
Чужд приговорам.
45 Тут-то и я подпевать попытаюся,
Если сумею, с тобой, будто равный,
Цезаря встретив: «О, солнышко красное!
Вождь достославный!»
И как пойдет он в триумфе торжественном,
50 — «Слава, о, слава!» — наш клич многократный
Хлынет, и взыдет к богам-благодетелям
Дым ароматный.
Десять быков ты заколешь с молением,
Столько ж телиц, я — бычка молодего:
55 Отнят от матери, бродит средь пастбища
Он заливнего.
Рожки его — будто рожки у месяца,
Трижды всходящего вновь над землею;
Лоб с белоснежною лысинкой, весь же он
60 Рыжий собою.
Впервые: Порфиров П. Ф., «Гораций: Оды в 4-х книгах», СПб., 1902.
К Юллу Антонию. Юлл Антоний — сын триумвира Антония, пользовавшийся благоволением Августа и получивший должность консула в 10 г. Антоний занимался стихотворством и написал поэму Diomedea. Настоящее стихотворение — ответь Горация на предложение Антония воспеть подвиги Августа.
10. Пиндар любил неологизмы.
12. Гораций вспоминает о дифирамбах Пиндара, затем о песнях его в честь богов и героев, в честь победителей на играх и наконец о скорбных песнях его.
25. Dirce — близ Фив, родины Пиндара.
58. В третий вечер после нарождения луны.
[14/18] Степанов В. Г.
Кто стремится, Юл, стать таким как Пиндар,
тот, на помощь взяв мастерство Дедала,
на крылах вощенных намерен морю
имя оставить.
5 Как с вершин ручьи, что дожди питают,
мчатся вниз за край берегов привычных —
так кипит и рвется великий Пиндар
словом глубоким.
Аполлонов лавр — для него награда;
10 низвергает ли в дифирамбах дерзких
необычность слов или мчится вольно
метры оставив;
или песнь поет о богах, царях ли
божьей крови — смерть от кего по праву
15 понесли кентавры, погасло пламя
страшной Химеры;
или тем, кего из Элиды пальма
в дом вернула, к небу подняв, — боец ли,
конь ли — песню дарит, чья ценность больше
20 ста изваяний;
или слезы льет о почившем муже,
у невесты взятом, и дух, и силу
вместе с доблестью возвышает к звездам
Орку на зависть.
25 Как диркейский лебедь пронзает воздух,
так, Антоний, мчится он каждым разом
к тучам в высь; а я же, пчеле матинской
духом подобный —
что усердно мед собирает сладкий,
30 над тимьяном кружит по влажным рощам,
близ Тибура, — в трудной работе песни
скромно слагаю.
Лучше ты, поэт, ударяя плектром,
воспоешь нам Цезаря, как погонит
35 с лавром на челе он путем Священным
дерзких сигамбров.
Ничего на свете не дали лучше
ни судьба, ни боги — и не дадут нам,
сколь бы вновь к золотому веку время
40 не возвращалось.
Воспоешь веселые дни и Город,
игр публичных в знак исполненья просьбы,
чтоб отважный Август вернулся; Форум,
споров лишенный.
45 Тут и я, коль голос ушей достоин,
буду рад стать частью большою песни —
затяну: «О, ясное солнце!» громко,
Цезаря славя.
Только крикнешь ты: «О, триумф!» — и тотчас
50 будем вторить мы: «О, триумф!» все вместе;
и богам любезным толпа, ликуя,
ладан воскурит.
По обету десять быков и столько ж
ты коров заколешь; меня обяжет
55 лишь один бычок — тот, что, мать покинув,
в травах взрослеет.
Лоб его подобен серпа сиянью
в третий вечер новой луны рожденной,
на котором метка, от снега будто,
60 сам — золотистый.
Степанов В. Г., «Римская мозаика», Псков, 2008, с. 42—45.
Четвертая книга «Од» Горация вышла в 17—13 гг. по настоянию Октавиана Августа, который высказал недовольство по поводу малего к себе внимания со стороны поэта. Книга не стала ожидаемым всплеском официоза; Гораций собрал все, что у него было под рукой, отказавшись обогащать свою лирику новыми темами. Ода 2 предположительно появилась в начале июля 13 г., когда в Рим вернулся Август после покорения племени сигамбров в Галлии, и была посвящена Юлу Антонию, сыну триумвира Марка Антония. Воспитанный своей мачехой Октавией, сестрой Августа, Юл Антоний считался его любимцем. Тем не менее, во 2 г. до н.э. он поплатился жизнью за свои предосудительные отношения к дочери Августа Юлии. Ему приписывается недошедшая до нас эпическая поэма «Диомедея» в 12 книгах.
1. Пиндар. Один из величайших греческих лириков (522—448 гг. до н.э.); из его творчества сохранились лишь эпиникии — песни в честь победителей Олимпийских, Пифийских, Немейских и Истмийских игр.
3. На крылах вощеных. При изготовлении крыльев, на которых Дедал с сыном Икаром убегал от Миноса, в качестве крепления использовался воск.
3—4. Морю имя оставить. Море, куда упал и где погиб Икар, было названо Икарийским.
10. В дифирамбах дерзких. Дифирамб, первоначально песня в честь бога Диониса, позднее — торжественная песня; лексике дифирамбов было свойственно использование новых сложных слов.
14—15. Смерть... понесли кентавры. Имеются в виду не только Пирифой, Тесей, Пелей как истребители кентавров, но и Беллерофонт, умертвивший Химеру — чудовище с головой и шеей льва, туловищем козы и хвостом змеи.
17. Из Элиды. Т.е. из Олимпии, которая находилась в области Элида на берегу реки Алфея, где проходили Олимпийские игры.
21. О почившем муже. Имеются в виду скорбные песни Пиндара на смерть безвременно погибшего юноши-жениха.
24. Орку на зависть. Орк, бог смерти, доставлял тени умерших людей в подземное царство.
25. Диркейский лебедь. Лебедь, символическое обозначение поэтов; Дирка — часто упоминаемый Пиндаром ручей на северо-западе от беотийских Фив.
27. Пчеле матинской. Матин, город и мыс в Апулии на родине Горация; область вокруг него славилась пчеловодством.
30. Над тимьяном. Пахучее растение семейства губоцветных, многолетний ветвистый кустарник до метра высотой. Листья и цветы тимьяна употреблялись в парфюмерии.
31. Близ Тибура. Город в Лации, расположенный на обоих берегах реки Аниен; его окрестности орошались множеством ручьев.
35. Путем Священным. Часть между храмом Весты и подъемом на Палатинский холм был тем путем, которым шел Август во время триумфа.
[15/18] Тучков С. А.
Кто Пиндару во след дерзает,
Иль мнит сравниться с ним в стихах,
Тот вместе с И́каром желает
Лететь на восковых крылах —
5 Который в суетной гордыне
Собою имя дал пучине.
Как с гор великих ударяет
Дождем исполненна река,
За бреги волны устремляет,
10 Шумит в лесах издалека,
Так Пиндар слога красотою
Гремит, возвысясь похвалою.
Всегда великие примеры
Витийства и красот явит,
15 Хоть в дифирамбах он без меры
И правил путь свой устремит;
Всегда велик в согласье тона,
Достоин лавров Аполлона!
Хотя богов или́ героев
20 Он пел и лютость той войны,
Когда среди кровавых бо́ев
Кентавры ими сражены,
Когда чудовищей побили,
Химеры пламень погасили.
25 Хотя б в игра́х Эллидских славных
Он победителя воспел,
Иль бег коней в долинах равных
Прославить лирой захотел —
Спасет времен от крыльев строгих
30 Надежней истуканов многих.
Хотя б оплакивал супруга
Отторгнута своей четы,
Хотя бы славил верность друга,
Его добро́ту, правоты,
35 И дух, исполненный геройства —
Оставит в памяти потомства.
Дирцейский лебедь возлетает,
Паря превыше облаков,
Ему ветр сильный помогает,
40 Не страшен треск и звук громов!
А я пчела́м лишь подражаю,
И в поте мед с цветов сбираю.
В долинах Тиволи прохладных,
Вблизи шумящих тибрских вод,
45 Или́ в лесах густых, приятных,
Среди природы всех красот,
В заботах провождая леты,
Пою неважные предметы.
Твоя, Антоний, звучна лира
50 Тогда достойно возгремит,
Как кесарь, обладатель мира,
Сикамбров в узах нам явит
И в Капитолии трофеи
Поставит, свергнув злых затеи.
55 Велик монарх в своих победах!
Проти́в его кто может стать?
Бессмертные в благих советах
Не могут лучшего нам дать —
Хотя б толико щедры стали,
60 Чтоб паки век златой послали.
Прославить дни сии веселы
И обще торжество римля́н,
Как Август дальние пределы
Оставит к счастию гражда́н.
65 Как он во славе здесь явится —
Мой глас с твоим соединится.
Когда с божественным восходом
Твоим мне можно возлетать,
Тогда в восторге я с народом
70 Стократно буду восклицать:
«О торжество! О утешенье!» —
И вместе жертв возжжем куренье.
Ты многими явишь волами
Богам обет, дождав конца;
75 А я с усердными мольбами
Младего в жертву дам тельца,
Что для тего в лугах тенистых
Растет при шуме токов чистых.
Рога его изображают
80 Собой луны трехдневной вид,
И бодрость юную являют,
Он бурой шерстью весь покрыт;
Во лбу его звезда сияет
И тем от прочих отличает.
Тучков С. А., «Сочинения и переводы», М., 1816, ч. 1, с. 221—224.
Ода I. К Юлию Антонию.
24. Химера. Чудовище, отрыгавшее пламень, убитое Беллерофонтом.
37. Дирцея. Источник недалеко от Фивов, что в Беоции. Амфион назывался дирцейским потому, что он был сын Дирцеи, супруги Лика, или Ликуса, превращенной в источник сего имени; а потому называли Пиндара дирцейским лебедем.
[16/18] Фет А. А.
С Пиндаром кто состязаться дерзает,
Тот и крылами, и долей печальной
Сходен с Икаром, давшим прозванье
Влаге кристальной.
5 Горным потоком, который дождями
Из берегов всех повынесло снова,
Бурно вскипает бездонно-глубоко
Пиндара слово.
Грянет ли он в дифирамбе отважном,
10 Лавр подобает ему Аполлона;
Речь его новая мчится в размерах
Чуждых закона.
Или богов и царей воспевает,
Или героев выводит примеры
15 Тех, что сгубили кентавров и страшный
Пламень Химеры.
Тех ли, что с пальмой элийской стяжали
Славу, бурна ли, коня ль именует,
Более лестной, чем сто изваяний,
20 Песнью дарует.
С слезной невестой ли плачет над павшим
Юношей, или до звезд выхваляет
Века златего обычай — он темный
Орк побеждает.
25 Лебедь Диркейский, когда он несется
Под облаками, Антоний, струею
Воздуха поднят могучей! С Матинской
Сходен пчелою,
Пьющей на тмине отрадную влагу,
30 В роще Тибура я, внемля журчанью
Речки, с усилием песни слагаю,
Мал по призванью.
Ты громогласней, поэт вдохновенный,
Цезаря лирой прославишь избранной,
35 Как поведет он в триумфе сикамбров,
Лавром венчанный,
Выше и лучше которего миру
Рок и бессмертные боги судили
Не посылать ничего, хоть златой бы
40 Век воротили.
Дни воспоешь ты веселья, и Рима
Общие, в радости общей, игрища,
Также пред Августом смолкший на стогнах
Голос судьбища.
45 Тут постараюсь и я, коль достойно
Петь возмогу, поравняться участьем:
«Солнце, о свет наш!» — воскликну, исполнен
Цезаря счастьем.
Ты ж, о триумф, лишь покажешься, все мы,
50 Вдруг «О триумф!» возопивши, ко храму
Миром пойдем, несть богам благосклонным
Дань фимиаму.
Десять быков или меньше коров ты
Должен принесть, а меня оправдает
55 Нежный телец, что без матери в поле
Злачном гуляет.
Сгибом рогов он приводит на память
Новего месяца облик прекрасный,
Там же на лбу белоснежная метка,
60 Дальше он красный.
Впервые: Фет А. А., «Гораций: Оды в 4-х книгах», СПб., 1856.
Од. II. Антоний, к которому написана эта ода, был сын триумвира М. Антония и Фульвии, пасынок Октавии. Октавиан воспитал и любил его. Женясь на Марцелле, дочери Октавии, Антоний был претором и впоследствии консулом, но за преступную связь с Юлией, дочерью Августа, казнен в 752 г. Будучи сам поэтом, он предложил Горацию написать оду в пиндарском роде, в честь Августа, на что Гораций отвечает ему этой одой, сочиненной в начале 739 года, во время похода Августа в Германию. Мы перевели по Перлкампу, опускаем общепринятое, но не существующее имя Iulus, как Ille.
15. Центавры, дети Иксиона, побеждены Геркулесом и Пирифоем.
16. Победитель огненной Химеры, Беллерофонт.
17. Элис в Пелопоннесе, где совершались олимпийские игры. Гораций говорит здесь о песнях в честь победителей (epinikia).
24. Орк считает все преходящее своим достоянием, но поэт, силою песен даруя бессмертие, побеждает его.
25. Дирцейский источник, протекающий близь вив.
35. Сикамбры — германское племя, жившее на берегах Рейна.
42. Общественные игры в честь возвращения Августа.
44. В торжественные дни всякое публичное разбирательство тяжб на площадях прекращалось.
49. Гораций во втором лице обращается к триумфу.
53. Ты — Антоний.
[17/18] Хвостов Д. И.
Достойный Пиндара совместник,
Холмов священных красота!
Когда поешь ты славу Рима,
Или приятность мирных сел,
5 Своим согласным звуком лиры
Читателя прельщаешь душу;
Везде обильный мыслей ток,
Повсюду чувствие свободно;
Не тощий раб искусств питийства,
10 Но Музы вдохновенный жрец,
Ты совершенства образец.
Отколе сила превосходна,
Не разделима с простотой?
Отколе огнь животворящий,
15 Творенья целего состав?
Отколе мыслей при избытке
Неизреченная слов краткость
Изображают звуки вещь?
Бессмертный Рима песнопевец!
20 Всегда являешь силу, сладость,
И плавность звучную стихов;
Тебе врожден язык Богов!
Тобой, Гораций, вдохновенный,
Тобой единым восхищен,
25 Дерзал на милыми брегами
Кубры безвестной я летать,
Холодная не может ревность
В пределы воспарить эфирны;
И я ли, поздних лет Икар,
30 Пущусь твои следы постигнуть,
Разить в мету стрелой каленой,
Сбирая нежные цветы?
Природы прелесть видел ты.
Богатая речь древних россов,
35 Все слова римскего красы
В себе изображает ясно;
Язык наш — плодоносный Нил,
Приятен, краток, благороден.
Вдруг за ударом вслед удары
40 Здесь Пиндар шлет, как быстрый гром,
И с корнем исторгает дубы.
А Богданович остроумный
Шутлив, приятен, плавен, чист.
Прозрачный ключ перед собою
45 Я видя, жаждою томлюсь.
Когда бы Феб богатодарный
Поэта огнь мне в грудь вселил,
Отечество бы я священно
Любя, взлетел на твердь небесну;
50 Прогнав живущих там зверей,
Ее Пожарским бы усеял;
Мою увидя пылку ревность,
Число несметное бы лет
Дивился им пространный свет.
55 Давно ли каменну громаду
Очами Север созерцал?
Она величины чудесной,
До звезд касаяся холмом,
Альпийских гор не трепетала.
60 Сия громада неприступна,
Неизмеримых стран оплот,
Во дни бессмертные Царицы
Атланту басенну подобна,
Крепила целый округ свой,
65 Как зданья камень угловой.
Воспел бы моего героя;
Отечеству он слава, честь;
Воспел бы я, как он сражался,
Где дивный Ахиллес блеснул,
70 Сын дальновидный Амилькара,
В отмщенье горестной Дидоны,
От Альп крутых дерзал на Рим;
И где сей Аннибал толь грозный
Полки римлян низверг, рассеял.
75 О славная река давно!
Твое век не иссякнет дно!
Но мне ль Суворова петь славу?
Ее вместит ли целый свет?
И галл, и турок, и сарматы
80 Вещают далеко о ней;
Альпийски снежные главизны,
Поля Гесперии плодоносны
И Рымника и Треби ток,
Суть лиры звучны, доброгласны,
85 Которые достигнут в вечность;
Героя воспоют они;
Герою честь — дела одни.
«Улей», СПб., 1811, ч. 2, № 9, с. 161—164; подпись: «Г. X.»
[18/18] Шатерников Н. И.
С Пиндаром кто мнит поравняться в песне,
Тот несется, Юлл, как Икар, чьи крылья
Желтый воск скрепил. Имя даст он влаге
Стеклоподобной.
5 Как бежит с горы, выходя из русла
От дождей, река, заливая берег,
Так кипят и бьют с глубины без меры
Пиндара речи.
Фебова венца он достоин вечно, —
10 Новых слов поток в дифирамбах смелых
Мчит он, иль летит, создавая вольно
Прихоти ритма.
То богов поет и царей их крови,
Что кентавров род поразили карой,
15 Иль, сразив в борьбе, потушили пламя
Грозной Химеры;
То счастливцев тех, с олимпийской ветвью,
Что богам равны — и боец, и конник...
Песнь — награда им! Хоть и сотня статуй
20 Что перед нею!
То он слезы льет, — у невесты горькой
Смертью взят жених; превратит он в злато
Мощь и дух его, унесет на небо,
Орку не давши...
25 Поднял ветр тебя, о, Диркейский лебедь.
Как взовьешь полет к облакам высоким...
Что же я? Во всем — я подобен пчелке,
Пчелке матинской:
Сладкий сок берет в трудолюбьи вечном,
30 Тибур где, леса берегов тенистых;
Так и я — пою свои песни, скромный,
В долгой работе.
Юлл, ты сам споешь (а напев твой громче)
Песнь, как Цезарь наш поведет в триумфе
35 По святым холмам, изукрашен ветвью,
Дерзких сигамбров.
Что судьба дала величавей, лучше?
Боги что земле ниспошлют благие,
Если б даже век воротился снова
40 Золота давний?
Ты споешь нам песнь про восторг великий,
Славных римских игр торжество опишешь.
Долго ждали мы, — но вернулся Август:
Форум без дела.
45 Тут и мой привет, коль вниманья стою,
Громко прозвучит. «О, великий вождь наш!
Солнца светлый луч!» — запою я, счастлив
Цезаря видеть.
Он идет — и клич разнесется громкий
50 Мнего раз: «Ио! триумфатор! Славься!» —
Клич со всех сторон... И богам воскурим
Благостным ладан.
Твой обет — волов и коров по десять;
Мой — бычок; давно предназначен к жертве,
55 Бросив мать свою, на лугу гуляет,
Травами тучном.
Будто серн луны молодой на третий
Вечер — лоб бычка; выдается белым
Серн пятном, как снег. В остальном бычок мой
60 Весь темно-рыжий.
Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.
ОДА 2. Написана в 14 году и обращена к Гаю Юллу, сыну Марка Антония, пасынку сестры Августа, Октавии. Юлл, который сам был поэтом, советовал Горацию написать в честь Августа оду в стиле Пиндара.
На сайте используется греческий шрифт.
МАТЕРИАЛЫ • АВТОРЫ • HORATIUS.NET
© Север Г. М., 2008—2016